Родиться в Вифлееме [СИ] - Дмитрий Виконтов

Экран мигнул. Глядя на изображение летящего навстречу космолета, Ричард не удержался от восторженного возгласа.

— Что там, Волчонок?

— Тигр, кажется, нам еще один «сурпрыз» приготовили. Веришь, наши где-то тэш’шский космолет раскопали!

Озадаченное молчание.

— Волчонок, ты чего? Какой еще тэш’шский космолет?

— Самый натуральный, как нам неделю назад показывали. Помнишь, октаэдр, будто из прозрачных плоскостей составлен. Но не сплошной. А в центре кабин… — восторженное описание перебил дрожащий от напряжения и тревоги голос Жанны.

— Бабай, разве для тренировок Сунк’х начали…

Голос Бабая — скрежет камней, падающий до тихого, почти неразличимого шепота:

— Не начали! Волчонок! Прочь оттуда! Быстро!!!

Растерявшийся, мигом утративший почти весь кураж, Ричард недоуменно посмотрел на обзорный экран, на изображение мчащегося к нему перехватчика. Уходить! От чего? От этого? Но ведь это же…

— Волчонок, быстро назад! — хуже владевший собой Джеймс крикнул в полный голос. — Уходи к чертям!

На экране с перехватчиком вдруг случилось нечто: прозрачные, бледно-синие плоскости, с черной нашлепкой в центре, зашевелились, сдвинулись относительно друг друга и ребристого ядра в центре. Не пошло и секунды, как перехватчик из октаэдра превратился в приплюснутый диск со вздутиями по центру с обеих сторон. Сканер отметил резко возросший эмиссионный фон.

Перехватчик плавно сменил курс, ложась на вектор атаки.

И тогда Волчонку стало по-настоящему страшно. Отклонив рукоять управления, он рывком перевел распределитель мощности двигателя на максимум. Неподъемная тяжесть перегрузки, с которой не смогли справиться компенсаторы, вдавила его в кресло, амортизаторы кресла протестующе заскрипели. На радаре появились три синие точки, но до них было слишком далеко. А стремительно нагоняющая его темно-синяя точка — слишком близко. И отчаянно выла сигнальная система радара, фиксируя сходившиеся на «Жнеце» лучи наведения. И слишком поздно вспомнил Ричард слова лектора, после описания боевых возможностей перехватчика, с видимой неохотой резюмировавшего: «…от этой твари в одиночку не уйдет ни один наш космолет».

В наушниках бились, сталкивались крики Жанны и Джеймса, что-то пытающиеся подсказать, от чего-то предостерегающие; все пронзительнее визжал радар, все ближе подходил Сунк’х, безупречно повторяя все эволюции «Жнеца». И захлестывала разум паника, топила последние остатки спокойствия, уверенности в себе.

«Катапультироваться! Быстрее, катапультироваться!!!» — неожиданная мысль молнией озарила хаос, кипящий в мыслях Ричарда. Сам не понимая, что делает, он отпустил рукоять управления, вслепую ища рычаг катапульты.

«Жнец», прекратив рыскать, рванулся по прямой. Сманеврировавший на ось его движения, Сунк’х открыл огонь.

Очередь бирюзовых, небесно-голубых росчерков хлестнула по разведчику. Ден’ш прошили броню «Жнеца», ходовую часть, превратила в пыль топливные элементы, разворотила кабину, кромсая на части оборудование, металл, человеческую плоть.

Гибель Волчонка была быстрой и яркой.

Перехватчик пронесся сквозь жгуты пламени, тающие на месте «Жнеца», снова меняя свою форму. Это не имело ни малейшего отношения к аэродинамическим свойствам перехватчика, — да и какие могли быть в вакууме аэродинамические свойства. Прозрачные пластины Сунк’ха, выполняли гораздо более важную роль, чем обыкновенная броня. В зависимости от их расположения, от комбинаций энергетических потоков, от взаимодействия порождаемых ими полей менялось практически все: ускорение, скорость изменения вектора тяги, компенсация перегрузок. Одиночный патрульный разведчик был слишком легкой целью. Теперь предстоял бой с тремя космолетами, из которых два представляли некоторую угрозу. Требовался другой подход.

Закончив трансформацию, Сунк’х помчался навстречу людям.

В прозрачной сфере радара не осталось и следа Волчонка. Джеймс, как громом пораженный, сидел, тупо уставившись на то место, где миг назад одна из синих точек, мигнув напоследок, исчезла. «Ричард… Волчонок… как же…»

— Господи! — прошептала Жанна. — Бабай, мы…

— Будем драться! — в голосе Шонта звенела ярость. — Все равно от Сунк’ха не уйти.

— Шансы есть?

— Шансы всегда есть. Сейчас их, правда, мало. Звезда, успокой ребенка — времени у нас нет, чтобы терять!

Оцепенение, шок проходили. Услышав реплику Бабая, Джеймс, вздрагивая от рвущейся наружу ярости, выплюнул сквозь зубы:

— Я вам не ребенок, мать вашу! И там МОЙ друг погиб!

— А если не соберешься — погибнешь и ты! — жестко ответил Бабай. — Тварь эта цацкаться не будет.

— Тигр, шутки кончились, — очень серьезно и очень твердо сказала Жанна. — Жаль Волчонка, хоть я знала его совсем немного, но лучшей памятью ему будут обломки этой сволочи. Выдержишь?

Джеймс сжал рукоять управления так, что заныли пальцы. Тут был тэш’ша! Хотелось забыть все, бросить космолет в атаку, бить, бить плазмоидами эту тварь, всадить в него ракеты, рвать на куски, выбить дух… Забыть про Волчонка, про слова Жанну, про Бабая…

Тут! Был! Тэш’ша!!!

— Выдержу! — он сам не узнал собственный хриплый, ломающийся голос, нечеловеческим усилием беря себя в руки. — Что мне делать?

— Летать. Маневрировать. Не ошибаться, — отчеканил Бабай. — Сначала он пойдет за тобой.

Джеймс вздрогнул:

— За мной?!

— Ты слабое звено. Ты самая простая мишень: «нетопырь» — тьфу, дрянь полная, по сравнению с Сунк’хом. Он будет атаковать, чтобы заставить нас защищать тебя. Но тебя прикрывать мы не будем! Ты должен вести его за собой, любой ценой держаться. Если он увлечется, мы получим шанс разделаться с ним.

— Я буду наживкой? — раздельно и четко спросил Джеймс, удивляясь, почему он не чувствует ни гнева, ни страха.

— Если предпочитаешь это слово — да.

Жанна добавила:

— У нас нет выбора, Тигр. Ты должен продержаться.

— Продержусь. Что с ракетами? У меня две…

— Он навяжет бой на минимальной дистанции. И у него наши опознавательные кода. Дохлое дело!

Радар коротко свистнул:

— Бабай, он выходит на дистанцию атаки!

— Вижу. Тигр?!

Джеймс сцепил зубы, собирая в кулак волю. «Иди сюда, гад! Иди же!!!»

— Я в порядке, Бабай! В полном порядке!

Космолеты сблизились на минимальную дистанцию. Сунк’х шел прямо в лоб на Джеймса, как бы издеваясь: «Давай, пробуй сбить меня! Стреляй!».

«Хрен тебе!» — с улыбкой, способной напугать настоящего тигра, осклабился Джеймс.

В следующую секунду ураган боя закружил их в бешеной карусели.

Слова Бабая оказались пророческими: перехватчик полностью игнорировал «Стрелы», целеустремленно гоняясь за Джеймсом. Он не давал юноше ни мгновения покоя, заходя снова и снова в атаку, вынуждая беспрерывно маневрировать. Джеймс пытался огрызнуться неприцельной очередью — и едва не нарвался на ответный огонь: тэш’ша просто наплевал на выстрелы юноши, полностью положившись на свою броню. Больше юноша таких попыток не делал.

Схватка несла космолеты все дальше от места гибели Волчонка. С каждой минутой Джеймс осознавал, что для него все складывается очень и очень плохо. Противник идеально вел бой, не допуская практически ни единой ошибки в пилотировании, не расходуя заряды, когда не видел возможности зацепить «Жнец». Пока что все одиночные попадания лишь корежили броню, но до бесконечности этот танец в пустоте тянуться не мог. Одна ошибка, один неверный маневр — и все кончится.

Бабай и Жанна похвастаться успехами не могли. И Сунк’х, и «Жнец» разгонялись быстрее, быстрее выполняли маневры, быстрее гасили инерцию. Пилоты «Гетмана Хмельницкого» постоянно опаздывали: все, на что их хватало — умудряться держаться вблизи, отчаянными усилиями не позволяя врагу совсем забыть про угрозу со стороны истребителей. Только необходимость следить за «Стрелами» и компромиссная форма, выбранная пилотом Сунк’ха для одновременного боя с разными типами космолетов, спасали юношу.

Джеймс в десятый — или уже сотый — раз послал космолет по дуге назад и вверх, меняя плоскость движения, играя основными и корректирующими двигателями так, чтобы обеспечить максимально быстрое торможение и разгон. Ярости, о которой предостерегал Бабай, не было, равно как и страха — голова работала подобно отлаженному часовому механизму, просчитывая маневры, углы атаки, альтернативные возможности нападения и защиты. Джеймс сливался с визором, с навкомом, с воспоминаниями. Тренировки, зазубренные до автоматизма маневры, тактические уловки и советы бывалых пилотов — все шло в ход.

И оказывалось бессильным — в поединке разведчика и тяжелого перехватчика все козыри шли к последнему. «Жнец» не мог даже короткой очередью пробить броню Сунк’ха, а вмазать гаду по полной шансов не было. Ракеты висели в пусковых установках мертвым грузом: у «кота» были опознавательные кода Конфедерации. Навести ракеты вручную, Джеймс не успевал физически — космолеты кружились в бешеном танце, напоминая гонимые ветром листья.